Трейлер Nº2

Трейлер

Награды и номинации

Награды

1994 - Премия «Сезар»
Лучшая актриса - Жюльет Бинош
Лучший монтаж - Жак Витта
Лучший звук - Жан-Клод Ларё, Вильям Флаголле
1994 - Премия «Гойя»
Лучший европейский фильм
1993 - Венецианский кинофестиваль
Премия «Золотой лев» - Кшиштоф Кеслевский
Лучшая операторская работа (Golden Osella) - Славомир Идзяк
Лучшая актриса (Volpi Cup) - Жюльет Бинош

Номинации

1994 - Премия «Сезар»
Лучшая операторская работа - Славомир Идзяк
Лучший режиссер - Кшиштоф Кеслевский
Лучший фильм - Кшиштоф Кеслевский
Лучшая музыка к фильму - Збигнев Прайснер
Лучший сценарий - Кшиштоф Писевич, Кшиштоф Кеслевский
Наиболее многообещающая актриса - Флоранс Пернель
1994 - Премия «European Film Awards»
Лучший фильм - Марен Кармитц
1994 - Премия «Золотой глобус»
Лучший фильм на иностранном языке
Лучшая оригинальная музыка - Збигнев Прайснер
Лучшая драматическая актриса - Жюльет Бинош

В одночасье Жюли потеряла все: в страшной автокатастрофе погибли ее муж Патрис и их маленькая дочь. С этого момента жизнь героини становится синей, то есть холодной, монотонной, ограниченной. Она старается прекратить любое общение с друзьями, не желая больше ни к кому привязываться. В какой-то степени ей удается освободиться от воспоминаний о прошлом и от боли, которую они вызывают. Но без каких-либо чувств жизнь Жюли становится пустой, неполноценной. На помощь ей приходят немногие близкие люди, музыка и любовь... © Fast-Torrent.ru

Старший брат

Я нашел «Три цвета» в разделе «Кино не для всех». Как оказалось, неспроста. Три брата Кшиштофа Кислевского стали для меня своего рода открытием... Открытием, похожим на тяжелое иссиня-черное туманно-лунное небо, на лилово-синие бурлящие и спешные воды Невы, на лазурную коробочку по-детски любимого монпансье...

«Три цвета: Синий» - картина, рассказывающая историю женщины, потерявшей семью в автокатастрофе. Узнавая неизвестные подробности жизни своего знаменитого мужа-композитора, женщина начинает видеть мир под другим углом, в другом цвете. В ее существовании появляются новые люди и новые предметы, новые чувства и эмоции. Появляется тот глубокий, чарующий, мистический синий цвет, превращающий человеческое бытие в погоню за скрытым, неуловимым, неземным, высшим.

Сама идея прощения грехов уже умершего человека, согласитесь, не нова. Однако Кшиштоф Кислевский сумел придать ей такой пронзительный и острый вкус, цвет, запах, что трудно не восхититься работой поляка. На примере, казалось бы, спокойной и смиренной Жули режиссер показывает, что счастье выше смерти и измены, выше бездарности и предательства. Оно непоколебимо, сильно, богато, благородно. Оно не кричит, но уверенно шепчет о том, что любовь всегда ответна, всегда блаженна, вопреки неверности и отрицанию. Любовь, неважно, к детям, мужчинам, женщинам, творцам, Родине, может быть лишь в одном возможном случае: когда любишь ты и только ты, с чистотой и самопожертвованием.

И первая из трилогии картина Кислевского провозглашает девиз высшего человека, сумевшего переступить через желание последовать за любимым, сумевшего оставить своего героя одного, продолжая нести его веру, его душу, его мысли, забывая о своем «я», о проблемах, о чужых непониманиях. Кстати нечто подобное я видел в фильме Алексея Учителя «Дневник его жены», но там отношения Буниных были дополнены этаким чувством «кумиропочитания», у Кшиштофа же - только мужчина и женщина. Только...

Зато не только этика есть в «Три цвета: Синий». Фоном для моральных противоборств служит окружающая природа, интерьер, атмосфера. И, конечно же, отдельного упоминания и красочного эпитета заслуживает удивительная операторская работа под руководством Славомира Идзяка. Она столь многогранна и чутка, сколь сине-голубые, морские блики на лице у умопомрачительной и по-французски жизненно-дерзкой Жульетт Бинош - выдающейся актрисы современной трагедийно-драматической школы.

Кстати именно такая, европейско-тонкая, школа и правит в фильме Кислевского. Это крушение человеческого бытия, миро- и световосприятия, которое поддерживается не только крепкой режиссурой и драматургией, но еще и талантливой музыкальной постановкой Збигнева Прейснера, требующей изысканного вкуса и верного слуха. Однако при всей стихийной трагедийности, выраженной в пути и концовке преображения Жули, которое как бы отрицает дальнейшее будничное существование, картина «Три цвета: Синий» наполнена чем-то светлым и по-настоящему добрым, гуманистически-праведным; чем-то, что может создать определенный идеал, достигающийся самыми трудными способами, самыми тяжелыми лишениями; чем-то, что позволит найти свое уникальное в «иконотворческом» фильме Кшиштофа Кислевского.

Не знаю, нашел ли я все допустимые и возможные смыслы и символы картины «Три цвета: Синий», но у меня есть все основания, чтобы посмотреть и вторую, и третью картину трилогии, чтобы познакомиться с другими братьями «Синего». Быть может, и вы попытаетесь?

P.S. Коль каждый пробует разгадать загадку синего, скажу и я: в английском языке - это символ депрессии, меланхолии, уныния.

Влюбленный в кино

Говоря об этой трилогии, люди чаще всего вслед за режиссером Кшиштофом Кислевским пытаются переосмыслить в более широком видении цветовую символику Французской революции. Синий - свобода, белый - равенство, красный - братство. Посмотрев все три фильма, я пришла к выводу, что говорить здесь нужно не столько о революционной символике, сколько о человеческой, общекультурной. Попытаюсь изложить здесь свои мысли на сей счет.

Включив фантазию, вижу перед собой трех старух Мойр - богинь из древнегреческого мифа, сидящих у пещеры и плетущих нити человеческих судеб. Одна старуха одета в синий балахон, другая бабка в абсолютно белый костюм, а третья старуха нацепила красную судебную мантию... Мойры не добрые, не злые, но с буйным воображением! Сидят они у костра, напевают какую-то странную мелодию, аккомпанируя небесной «гармонии сфер», разговаривают, придумывают разные сюжетные повороты в жизни людей, плетут замысловатые узоры, если попадаются узелки, пытаются развязать их, если не получается, то попросту ниточку обрывают. И в тот же миг на земле обрывается чья-то жизнь...

Итак, Синий.

Фильм начался с того, что за кадром беспристрастная старуха в синем балахоне оборвала две ниточки. Одна нить была вплетена в замысловатый, узелковый, большой жизненный узор, а вторая находилась в самом начале нежного кружева. Первая нить оборвала жизнь мужчины, вторая ниточка жизнь его дочери. Но осталась рядом еще одна нить, которую не оборвали. Жизнь женщины. Жизнь жены и матери.

И зритель вместе с этой женщиной пытается разобраться, а как же ей жить дальше? В чем смысл ее дальнейшей жизни без мужа и дочери?

Жюли - женщина сильная. Она не плачет, не бьется в истерике, она молча и внешне спокойно делает то, что считает для себя нужным. Долгие годы прожив рядом со своим мужем- композитором, талантливым, но при этом довольно беспомощным в быту, Жюли научилась самостоятельно принимать решения, всегда и во всем помогая супругу. Долгие годы она жила, отдав себя полностью на алтарь его музыки. Он советовался с ней по поводу своего творчества и она во многом влияла на то, какой в результате становилась его музыка. Кроме музыки была еще дочь, прелестная девочка, дитя их с мужем любви, дитя, коротенькая жизнь которой оборвалась в той злосчастной автокатастрофе.

Жюли осталась совсем одна наедине со своим горем. Глубина ее горя была огромной, как Марианская впадина в океане, она была темной, как ночная вода. В глазах женщины разлилась синяя вселенская тоска. И для того, чтобы вырваться из цепких лап тоски Жюли решает полностью разорвать все ниточки с прошлой жизнью, решает сама побыть в роли вершительницы своей судьбы.

Она уезжает из старого фамильного особняка, уничтожает оставшиеся нотные рукописи своего супруга, снимает квартиру совсем в другом районе, обзаводится новыми знакомыми-соседями, забирает с собой лишь несколько личных вещей, среди которых чудный светильник с изящными хрустальными подвесками из сине-голубых кристалликов. Эта вещь слишком дорога ей. И лишь она одна должна будет напоминать ей о прошлом.

Новые улицы, новые люди, новые впечатления, новые спортзал и бассейн, новые уличные кафешки, где можно выпить чашечку кофе и подумать о чем-то о своем...

Но... Почему же тревога не покидает ее? Почему тоска и память душат ее снова и снова? Почему каждую ночь ей необходимо бросаться с головой в темно-голубую гладь бассейна, погружаясь в эту прохладную спасительную синеву и плавать-плавать, наматывая долгие километры от бортика к бортику снова и снова...

Зачем здесь, за многие километры от старого дома и прошлой жизни, сидя за столиком в приятной уличной кафешке, она вдруг слышит музыку, которая будоражит ее душу? Зачем уличный музыкант -саксофонист, каждый день приходя сюда, играет так хорошо ей знакомую мелодию, написанную её супругом?

Почему на глаза ей попадаются телепередачи, рассказывающие о её известном, трагически погибшем муже? Зачем она только сейчас, когда ничего уже не изменить, узнает факты из его жизни, которые не надо было бы ей знать? Зачем ей всё это???

Зачем близкий друг их семьи взялся дописывать неоконченную симфонию? Это же нельзя трогать. Это же слишком больно. Это же слишком глубоко... Это же как ножом по сердцу. Боль. Одна большая боль.

Видимо, в той жизни остались вопросы, которые не терпели временной отсрочки. И Жюли, взяв себя в руки, стараясь держать под контролем свои тяжкие мысли и горькие эмоции, принимается, как и раньше, решать накопившиеся проблемы. И решает их с присущей ей мудростью, добротой и любовью. В ней нет озлобленности на весь белый свет. Да, ей горько, ей плохо, но она не видит врагов в людях, наносящих ей удары... И это просто потрясает! Далеко не каждый человек, оказавшись в такой ситуации, смог бы остаться до конца благородным человеком! (Я бы лично, наверное, таких дров наломала, за которые до конца жизни не расплатилась бы).

Жюли обретает душевное спокойствие и равновесие. Синяя тоска потихоньку отступила перед тем, что называется Жизнью! Сердце Жюли вновь открыто, оно бьется ровно и уверенно, душа ее готова к новой Любви. И Любовь обязательно придет. Я уверена. Она уже стучится в дверь...

А музыка, написанная, но не законченная супругом Жюли, начинает звучать вновь. Рукописи, как известно, не горят. Музыку не уничтожить. И мелодия, временами то прозрачно-печальная скрипичная, то величественная хоровая взлетает ввысь, в небесную синеву, к звездам. И мурашки бегут по спине от ее красоты и величия!

P.S. А старуха в синем, тем временем скрутив маленький узелочек, начала плести новую ниточку. В чреве другой женщины зародилась новая жизнь. Мы видим, как на голубом экране УЗИ зашевелился младенец... И это, по задумке старухи-судьбы, мальчик, продолжатель рода. Но это будет уже совсем другая история...

Говоря о символике синего цвета - основы этого фильма, замечу, что этот цвет издавна считался мистическим, обладающим невероятной глубиной. В христианстве синий символизировал небо, был цветом вечности. Он настраивал христиан на смирение, благочестие, выражал идею самопожертвования и кротости...

А с точки зрения Гёте: Синий - «Как цвет это - энергия: однако он стоит на отрицательной стороне и в своей величайшей чистоте представляет из себя как бы волнующее ничто». Гете тонко чувствует «мистицизм» синего и пишет о нем, как о создающем странное, невыразимое воздействие. Синий как бы влечет за собой, «уходит» от человека. Синий связан с ощущением холода. Комнаты с преобладанием синего цвета кажутся просторными, но пустыми и холодными. Если смотреть на мир через синее стекло, то он предстает в печальном виде...

На мой взгляд, именно это ощущение синевы пронизывает первый фильм из трилогии «Три цвета» Польского Гения Кислевского. Вы со мной не согласны?

10 из 10

Murlyka