• 1977 - Фестиваль польских художественных фильмов в Гданьске - приз журналистов (Анджей Вайда)
• 1978 - Каннский кинофестиваль - приз ФИПРЕССИ
• 1979 - Международный кинофестиваль в Брюсселе - приз «Хрустальная звезда» лучшему актёру (Ежи Радзивилович)
• 1979 - Международный кинофестиваль в Белграде «ФЕСТ» - главный приз
• 1979 - Международный кинофестиваль в Белграде «ФЕСТ» - приз лучшему актёру (Ежи Радзивилович)
• 1980 - Международный кинофестиваль в Картахене - специальный приз жюри
• 1999 - По версии газеты «Polityka» фильм занял 9 место в списке «Самых интересных польских фильмов XX века»

Главный фильм о рабочем классе Народной Польши

«Человек из мрамора» прославленного режиссёра Анджея Вайды - один самых знаменитых фильмов в истории польского кинематографа, одна из признанных вершин направления «кино морального беспокойства» (1976-1981). Премьера картины состоялась в феврале 1977 года, вызвав в Польше огромный ажиотаж, подогреваемый слухами о том, что цензура вот-вот опомнится и снимет ленту с проката. Согласно мемуарам тогдашнего министра культуры Юзефа Тейхмы, в 1977 году в огромных очередях на просмотр фильма спонтанно возникали комитеты, обеспечивавшие соблюдение порядка очерёдности среди посетителей кинотеатров. Судьба «Человека из мрамора» решалась на высшем государственном уровне - «зелёный свет» фильму дал лично первый секретарь ПОРП Эдвард Герек, несмотря на скандал, устроенный премьер-министром Петром Ярошевичем.

Сюжет двухчастной ленты Анджея Вайды протекает в двух временных параллелях: 1949-1956 годы и июнь 1976 года. Главная героиня фильма, студентка Варшавской киношколы Агнешка, готовит дипломную работу - документальный фильм о преданном забвению и бесследно пропавшем польском «стахановце» времён начала Шестилетнего плана 1950-1955 Матеуше Биркуте, чью мраморную скульптуру Агнешка находит в запасниках Национального музея в Варшаве.

Первый вариант сценария для «Человека из мрамора» был опубликован в Польше в 1963 году. В своих воспоминаниях Вайда называет факт публикации скорее просчётом, чем достижением. Цензура сразу же обратила внимание на текст, который, с одной стороны, подвергал критике ударничество - по словам Вайды, «краеугольный камень коммунизма», с другой стороны, наступал на больную мозоль польского государства - низкую производительность труда.

Работы над фильмом «Человек из мрамора» были начаты только в начале 1974 года по согласованию с министром культуры и искусства ПНР Юзефом Тейхмой. Тейхма возложил на себя личную ответственность за выход фильма в прокат. Сценарий картины был переделан, приведён в соответствие с новой действительностью 1970-х.

Говоря о событиях 1950-х годов, Вайда стремится увязать их с событиями 1970-х. Согласно первоначальной задумке, история Матеуша Биркута должна была быть расписана вплоть до декабря 1970-го года: герою следовало стать кем-то вроде Збигнева Годлевского, ставшего олицетворением жертв расправы, учинённой над рабочими Владиславом Гомулкой. От настолько радикальной идеи Вайде пришлось отказаться, поскольку тогда фильм гарантированно не был бы пропущен цензорами. Тем не менее, хорошо читаемые намёки в ленте всё же остались.

Ретроспективный в своей сути, «Человек из мрамора» является одой, патетическим посвящением пролетариату Народной Польши, что, казалось бы, вполне соответствует формату искусства социалистического реализма. Однако режиссёр, потрясённый событиями зимы 1970-1971 годов, приступая к работе над фильмом в преддверии протестов 1976 года, порывает со сложившейся традицией и впервые предпринимает радикальный шаг - открыто противопоставить в своём кино польского рабочего социалистической системе как таковой.

Герой фильма, Матеуш Биркут, является молодым каменщиком, задействованным в 1949 году на грандиознейшей послевоенной стройке - возведении нового стотысячного рабочего города Новая Гута и одноимённого промышленного комбината. Сюда с целью создания фильма о каком-нибудь передовике производства приезжает молодой студент (очевидно, Лодзинской киношколы) Ежи Бурски. На роль ударника труда назначается Матеуш Биркут. Начальство под контролем сотрудников секретной службы искусственно создаёт молодому рабочему экстраординарные условия для установления им рекорда по укладке кирпичей за смену, для обеспечения этого рекорда тратятся значительные ресурсы. Рекордные показатели в итоге действительно достигаются, однако обстоятельства этого достижения показаны Вайдой таким образом, чтобы не вызвать у зрителя какого-то восторга. Через частный случай «трудового подвига» Вайда демонстрирует противоестественность, неэффективность и нерациональность ударничества как такового. На остальном протяжении фильма режиссёр идёт ещё дальше - декларирует бессмысленность для польской экономики и изнурительность для польского пролетариата действующих основ производственной политики - борьбы за перевыполнение планов и социалистического соревнования. Кроме того Вайда явно выражает своё недовольство и по поводу проникновения в рабочую среду агентуры польских спецслужб - что весьма актуально для 1970-х.

В «Человеке из мрамора» Анджей Вайда не романтизирует труд рабочего, показывая, применительно к эпохе Берута, ужасающие условия этого труда, бедность трудящихся, содержащихся на голодном пайке, живущих в бараках и буквально утопающих в грязи (на последнем режиссёр акцентирует внимание для создания нужной атмосферы). Однако Вайда романтизирует самого польского рабочего - умного, высокодуховного человека, не только трудолюбиво строящего Польшу, но и тянущегося к образованию, знаниям и стремящегося к справедливости. Вайда изображает пролетариат не только в виде строителя польского государства, которому государство должно быть очень обязано, но и как силу, которая должна кардинально изменить польское общество. Матеуш Биркут, по сюжету занявшийся общественной деятельностью после того, как на него, рекордсмена, обрушивается слава, становится в фильме Вайды олицетворением стремления польских рабочих к справедливому общественному переустройству.

Вайда касается в своей ленте, среди прочего, и темы профсоюзов польских рабочих. Было бы недопустимым преувеличением заявить, что в «Человеке из мрамора» уже содержится призыв к созданию независимых от государства самоуправляющихся профсоюзов. Но вместе с тем, Анджей Вайда почти издевательски показывает на экране, что представляет собой типичный государственный профсоюз в Польше. В ленте он изображается как орган, используемый государством как проводник партийной идеологии, не предназначенный и попросту не приспособленный для защиты прав рабочих.

Впрочем, некоторые отдельные сцены весьма сглаживают антирежимный пафос «Человека из мрамора» - это, возможно, и задумка самого режиссёра, не желающего превращать свою ленту в непримиримую оппозиционную агитку, и вынужденная уступка польской цензуре. Своего рода оправданием мрачному прошлому служат талантливо снятые оператором Эдвардом Клосиньским широкие улицы и большие, выполненные в стилистике неоклассицизма, дома, возведённые руками рабочих в то суровое время. Результаты труда строителей шестилетки демонстрируются в картине с очевидным любованием и под вдохновляющую музыку. А один из второстепенных персонажей буквально вступает в полемику с самим режиссёром:

- Считаете идею соревнования в строительстве ошибочной?.. Вы видите этот город? Он не сам строился. Разве нет?

В «Человеке из мрамора» достаточно много кадров, которые смотрятся и вовсе как реклама Эдварда Герека: с необычайной красотой и патетикой показан широкий фронт строительства промышленных предприятий, имевший место при его власти. Съёмки гигантских производственных объектов, на которых вовсю кипит работа, преисполнены оптимизма, в некоторой степени противоречащего мотиву фильма: «существующая система угнетает польский рабочий класс».

Вайда в своём фильме настроен против социалистической системы и категоричен в негативной оценке Болеслава Берута и Владислава Гомулки, однако окончательного вердикта Эдварду Гереку всё-таки ещё не выносит, признавая на данном этапе за ним заслуги в деле строительства промышленности и улучшения уровня жизни польских трудящихся. Но всё же показанный крупным планом во время панорамных съёмок транспарант с лозунгом «ПОЛЯК МОЖЕТ» в контексте событий июня 1976 года (на экране - как раз июнь этого года), звучит более чем двусмысленно. В это время происходит очередное силовое подавление рабочего протеста, затем последовали репрессии в отношении польских рабочих.

9 из 10

romazhigun

Пани Агнешка едет в Нову Хуту

- Никто не боится всего. Боятся одной вещи. Что это за вещь?
- Не знаю...
- Ну так узнай.

Бывают фильмы-«журналистские расследования» - это не совсем детективы, так как главные герои подобных картин вовсе не являются профессиональными сыщиками, но в силу любознательности пытаются всеми силами добраться до правды. Порой незначительная деталь оказывается той ниточкой, дернув за которую, человек разматывает огромный клубок тайн и интриг. На память сразу идут десятки фильмов - от «Гражданина Кейна» до «Маски Димитриоса». Но Анджей Вайда пошел по менее проторенному пути, сняв историю «режиссерского расследования». Его героиня - не журналистка, а выпускница киношколы, снимающая свою дипломную работу. Трудно сказать, почему Агнешка выбрала такую тему, но этот выбор стал путем наибольшего сопротивления: руководителю тема не нравится, приходится сутки напролет рыться в архивах, искать очевидцев, идти на хитрости...

Не легче, надо полагать, было и Вайде. Поди убеди министерских бюрократов и «светил культуры», что его фильм - не попытка изобличения, не обвинительный акт в сторону коммунизма. Впрочем, даже если он и не был таковым в представлении режиссера, люди видели в нем то, что хотели видеть. Официальная реакция властей: да, был период ошибок и заблуждений, и очень хорошо, что товарищ Вайда положил начало конструктивному обсуждению вопроса. Дальше разговоры, как обычно, скатились в критику сталинизма.

Но мне не хотелось бы скатываться в политическую подоплеку и рассуждать, кто прав, кто виноват. Картина ведь представляет не только социальный, но и художественный интерес. Бросается в глаза центральная пара: молодая, решительная Агнешка, резкая, как понос, и веселый, доброжелательный рабочий парень Матеуш. Их разъединяют десятилетия, но обоим свойственно желание добиться справедливости, причем не для себя - для других. Юный Биркут в этом отношении напоминает идеалиста мистера Смита, приехавшего в Вашингтон - героя ленты Фрэнка Капры. Даже в их внешности можно проследить сходство.

Повествование выстроено так, что сразу же после прояснения основных сюжетных линий возникает жгучее любопытство относительно причин «низведения» Биркута. Даже когда суть дела проясняется, остаются детали, которые раскрываются постепенно - чтобы у зрителя не исчез интерес. В этом и заключается прелесть фильмов-расследований, и неважно, кто яляется их героем - репортер, политик или режиссер.

Queen Kong